ученый секретарь

Борисовской центральной районной библиотеки им. И. Х. Колодеева
К истории земельных владений И. Х. Колодеева
И. Х. Колодеев – крупнейший землевладелец Борисовского уезда конца ХIХ-начала ХХ вв. Это утверждение давно является устойчивым и априорным. Его имя есть в изданном в 1900 «Списке землевладельцев Минской губернии»,он был номинирован во включение в 4 издание книги «Вся Россия» издательства А. С. Суворина [1]. Тем не менее до сих пор нет хотя бы поверхностного описания этой составляющей его жизни. Между тем она является яркой иллюстрацией не только к региональной социально-экономической истории, но и дает понимание сути государственных преобразований в Северо-Западном крае Российской империи того времени, которые меняли лицо края.

В процессе настоящего исследования, призванного стать первым шагом к разработке этой темы, решены две главные задачи. Во-первых, выявлен и предварительно оценен архивный массив (использованы фонды НИАБ), который может быть базовым для дальнейших глубоких исследований заявленной темы. Содержание дел охватывает весь спектр земельного вопроса: раздельные записи, споры наследников, денежные претензии, наложение запрещений на операции, частные продажи, выкуп освобожденными крестьянами земли из имений, переселенческое движение крестьян в пределах империи и др.

Во-вторых, выявлены новые сведения о семье Колодеевых, информационно наполнилась биография самого Ивана Хрисанфовича. При анализе и обобщении этих данных в контексте заявленной темы, акцент сделан на ретроспективную составляющую истории колодеевских земельных владений и личностный компонент взаимоотношений фигурантов архивных дел, как в семейных отношениях, так и в отношениях с местным сообществом в конкретное время и в конкретных обстоятельствах.

Сведения об имениях представлены в хронологической последовательности их приобретения и отражают наиболее яркие страницы их истории.

23 июня 1865 Высочайше утверждена инструкция, согласно которой «из свободных… 9 западных губерниях казенных земель и ферм составляются для продажи служащим и желающим водвориться в Западном крае лицам русского происхождения участки двух разрядов: 1) от 300 до 600 дес., и 2) от 600 до 1000 дес., и по «особом уважениям и свыше размера» [2]. Этот правовой акт, принятый сразу после подавления восстания 1863, навсегда связал две семьи в Борисовском уезде – семью политического мятежника Яна (Ивана) Свиды и семью генерал-майора Х. И. Колодеева. Боевой офицер, участник Кавказской войны и Крымской военной кампании 1853-57, командир 45-го Азовского пехотного полка, бывший Военно-уездный начальник в Ошмянском, Виленском и Борисовском уездах [3] в годы восстания, в последствии - помощник начальника 29 пехотной дивизии за годы службы удостоен этого «особого уважения». По упомянутой инструкции «на такие же участки делятся … и конфискованные необремененные долгами имения за исключением тех, в которых состоят фабрики, значительные заведения, поддержание которых невозможно при владении небольшим отдельным от имения участком» [4].

Под это положение инструкции подпало и имение Красное Борисовского уезда. Возникло как фольварк в составе поиезуитского имения «Гливин Упиревичи». По смерти вотчинника Степана Свиды по разрешению Третейского Суда 1822 отдано было во владение отставному майору и Кавалеру Михаилу Свиде. По духовному завещанию Михаила в 1854 перешло к Виктору Свиде, который, как зафиксировано в материалах Третейского Суда в 1859, «проникнутый братскою любовью, присоединяет [им. Красное – авт.] к общей массе разделяемого …имущества и таким образом отдает… на раздел между своими батьями и сестрами [5]. Третейский Суд, согласно записи помещиков Свидов, по совести вынес следующие постановления. Как второй выдел «поиезуитского имения Красным … с деревнями Новоселки, Перстнем и Красное с крестьянскими душами (148 муж. пола – авт.), со всеми полями, лесами и сенокосами, с мельницею в деревне Перстень… и всякого рода движимостью, отдается в вечное и потомственное владение Генриха Флориянова сына Свиды» [6]. По шестому выделу Иван Свида вместо недвижимого имения получил «… в полную собственность денежный капитал количеством 15462 руб. 50 коп. которую сумму обязаны уплатить …родные братья…» [7]. Однако, между Генрихом и Иваном возникло «недоумение» по поводу исполнения взаимных обязательств: 1) стеснение владельческих прав Генриха, который без дозволения Ивана не мог до уплаты денег брату управлять личным хозяйством по своему усмотрению, а Иван, соответственно, не мог вовремя и в полном объеме получить положенные ему капиталы. Решением Третейского Суда 1860 с согласия Генриха имение по особому документу перешло к Ивану со всеми обязательствами по нему и выплатой Генриху 4537 р. 50 к.» [8].

Однако, как показала дальнейшая жизнь, Ивана Свиду больше интересовала политика, и последствия для семьи оказались весьма тяжелыми. За участие в мятеже «по предложению Минского губернатора Губернскому Правлению от 4 марта 1864 имение было секвестировано, а 16 июня того же года по вторичному предложению Губернатора конфисковано. Принято… в ведение Государственных имуществ по описи 21 мая 1864 года» [9]. Имение подверглось разделу на 2 участка, один из которых пространством разного рода земли в «2340,09 дес. с двумя оброчными статьями 17-ю постройками и движимом имуществом» [10] «в 7 день апреля 1869 года Всемилостивейше разрешено: предоставить в собственность» Хрисанфу Колодееву [11]. Участок продан ему на льготных условиях «за сумму 7806 руб. 28 коп. с обязанностью уплатить таковую… в течение 29 лет, начиная с 1 января 1872 г.» [12]. Что из себя представляло Красное, ставшее родовым для Колодеевых, с хозяйственной точки зрения? Земли в имении, как и во всей Минской губернии, не представляли собой большой ценности [13], но обладали существенными достоинствами: отличные сенокосы и лесные угодья, состоящие по большей части из хвойных пород. По условной грамоте часть земель была в пользовании крестьян; мельница с мостом и корчма сдавались в аренду; «пчельных пасек, фабрик, других заводов ни сельских заведений в имении Красном не находится» [14]. Семья Свидов не могла смириться с потерей имения и в течение более 25 лет боролась за свою собственность. Поскольку «казна отказалась от исполнения… условий, под которыми только и было предоставлено Ивану Свиде владение и пользование ф. Красное» (денежные выплаты родственникам, хозяйственное обеспечение имения Гливин и др.) [15] Свиды возбудили несколько дел с денежными претензиями их, как кредиторов, к конфискованному имуществу. Эти документы порой полны драматизма. «…обида эта для меня тем более тяжелее, что ложный доносчик, бывший эконом Чехович разграбивший меня во время …годичного моего отсутствия из имения и желая закрыть свое воровство ложным доносом вздумал погубить нас и навел такую ужасную клевету. Но милосердие божие не дозволило страдать невинным злонамеренным покушением Чеховича… ложность его доноса обнаружена и он сам как преступник предан военному суду» [16], – писал Кол. Ассесор Виктор Свида Борисовскому приставу в объяснении по поводу обвинения его жены в самоуправном забрани (читай кражи) денег и вещей из арестованного имения и их распродажи через подставных лиц. Указом из Правительствующего Сената от 16 июня 1885 по аппелляционно следственному делу о претензиях, представленных к конфискованному имению Красное сказано, что при отказе казны в удовлетворении денежных претензий семьи Свидов «надлежало бы признать самою конфискация имения неправильною, что невозможно уже потому, что имение …перешло во владение другого лица Генерал-Майора Колодеева» [17].

А что же Хрисанф Иванович? Выявлено 1 дело, заведенное по его прошению в нояб. 1872 об освобождении имения Красное от уплаты недоимки прежних лет земского сбора [18]. Претензия была ошибочна, должна была быть отнесена к владельцу другой части разделенного имения. По смерти вотчинника в 1876 году по духовному завещанию от 26 окт. 1873 вся движимость и капиталы представлены в полную собственность супруги Натальи Яковлевны [19]. Имение Красное также завещано ей. Однако, все завещанное имущество «до утверждения посредством Судебного Листа… поступило в ведение Борисовской Дворянской опеки, которую она назначена опекуншею над имением и несовершеннолетними детьми» (Указ 31 окт. 1876 года).

Сегодня выявлен лишь один, но ранее неизвестный важный факт самостоятельного хозяйствования Натальи Яковлевны: 22 дек. 1878 с публичных торгов в Виленском Земельном Банке ею приобретено имение Каролин в Минском уезде Рубежевичской волости. Имение состояло «из одной фермы, трех застенков и девяти участков земли, расположенной среди крестьянских земель, в коем числиться 2601 дес. 1540 саж….» [20]. К нему также прилагались сенокосы в Ошмянской волости Виленской губернии [21]. Имение поочередно принадлежало помещику польского происхождения Полонскому и Амвросию Веремецко, записанного «в СПетербургское купечество из крестьян Минской губ. Новогрудского уезда на 1870 г. по 2 гильдии» [22]. По положению от 5 марта 1864 о льготах и преимуществах и денежных ссудах при приобретении казенных и частных имений в Севро-Западном крае лицами русского происхождения Веремецко, купив это имение за сумму, превышающую установленный ценовой минимум в 15 тыс. р. при отсутствии ссуды и перевода долгов имения на себя, был возведен в звание Потомственных Почетных Граждан. Амбиции свои он удовлетворил, но вынужден был заложить имение в банке сроком на 43,5 года, и за неплатеж на срок установленных процентов от занятой суммы, утратил его. Наталья Яковлевна воспользовалась рядом других преимуществ Положения и дополнительными к нему правилами, а также ссудою. Вместе с преимуществами на покупателя, его наследников и преемников возлагались и воспрещения: продавать и отдавать в аренду и в управление имением лицам польского происхождения и евреям из коих последние могут быть только винокурами и арендаторами корчем [23]. Однако, по каким-то пока невыясненным причинам Колодеева нарушила обязательства, что привело к возбуждению против нее дел о денежных претензиях в сумме 42,600 руб. в пользу Веремецко. В качестве ответчика по иску вместе с ней был и врач Иван Маляревский, муж дочери Екатерины [24]. Один из нарушенных пунктов обязательств – отдание в аренду имения еврею Курлянду. На движимое имущество им. Каролин был наложен арест, оно подверглось описи для последующей продажи. Была описана также движимость в родовом Красном, его фольварках и в самом г. Борисове, вплоть до белья и женского платья. Более того, «при недостаточности описанного движимого имущества…оставлена …повестка на имя вдовы Колодевой о приступлении к описи недвижимого им. Красное» [25]. В процессе производства дела по компромиссному соглашению сторон оно было закрыто и потери Красного не произошло. Извещение об этом вручено сыну Ивану Хрисанфовичу, так как Наталья Яковлевна в это время проживала во «Французской провинции «Алжир» в городе того же имени» [26]. А вот имение Каролин ушло из собственности Колодеевых…

Опыт неудачного хозяйствования, скорее всего, и подтолкнул сначала сестру Екатерину в 1883, а затем мать в 1884 отказаться от наследства в пользу Ивана Хрисанфовича. С 1884- он единоличный владелец Красного. В фондах НИАБ выявлено очень важное дело под название «По жалобе купцов-лесопромышленников Г. И. Сутина, М. Писаренко и др. на устройство помещиком Колодеевым препятствий для сплава леса по рекам Уше и Гайна в Игуменском уезде» [27]. Оно дает новые искомые факты биографии Колодеева и отображает его личностные качества. В деле есть документ, который максимально близко приближает к установлению времени бракосочетания И. Х. Колодеева с О. С. Карцовой. Названное дело заведено в марте 1886 и он, ответчик, фигурирует в нем как зять помещицы Карцовой, владелицы имения Гать [28]. Таким образом, семейным человеком Колодеев мог стать в возрасте, близком к 26 годам, вскорости после вступления в права наследства.

Став семейным человеком,он активен в расширении своей хозяйственной деятельности за пределы им. Красное. По данным названного дела, Колодеев заарендовал в имении тещи «у крестьян полосы прилегающей к речке [Гайне – авт.] земли и «воспользовался зимним временем для забивания свай под устройство мостов, нужных ему для сокращения расстояния при сообщении им. Гать со станцией Борисов» [29], но тем самым создал препятствия к нормальному сплаву леса. Чтобы не «лишиться всего состояния, остаться нищими и банкротами, так как лес давно продан в разныя заграничныя товарищества … лес должен быть доставлен в Русское Судоходное Общество», купцы и вынуждены были подать жалобу на Колодеева. Чрезмерные амбиции по младости лет предопределили исход дела. В журнале Губернского правления от 28 марта 1886 зафиксировано, что «в действиях Колодеева …усматривается самоуправство, ведущее к убыткам лесопромышленников, могущих отразиться и на интересах казны, т.к. по рекам Уше и Гайне сплавляется лес и из дач казенного управления» [по Минской губернии в Ригу и Кременчуг – авт.], вынесено определение «обязать землевладельца Колодеева.., чтобы немедленно устранил препятствия…» [30]. Однако, забитые сваи вынуты отнюдь не Колодеевым, а лесопромышленниками. Колодеев же не препятствовал процессу, но затраты были не его [31]. В это же время колодеевские владения прирастают благоприобретенными имениями. Родовое им. Красное располагалось среди земель им. Упиревичи помещиков Свидов. Выкупив у них Упиревичи 19 янв. 1885, Колодеев не только устранил «анклавное» положение Красного, но и приступил к реализации коммерческого потенциала географического положения Упиревичей, развернув при этом весь свой предпринимательский потенциал.

Об истории имения писал в своей публикации в газете «Гоман Барысаўшчыны» (2001. - № 9) исследователь и редактор М. Мательский, но несколько существенных дополнений сделать необходимо. По уничтожении Иезуитского ордена в 1774 имение было оценено и продано бывшим Польским Правительством Ивану Яскольду. По данным подлинной Королевской Грамоты от 25 окт. 1774 на имение «предоставлено ему право оное кому-либо «дать, продать, подарить, заменить, завещать и извлекать с онаго всякаго рода доходы без чьего либо вмешательства и препятствия» [32]. На этом основании 10 февр. 1786 оно и перешло надворному советнику и Кавалеру Степану Свиде. Такая неограниченная свобода в обращении с казенной недвижимостью обусловлена тем, что «весь лес… продан и порублен до поступления онаго в казну» [33] и по этой причине имение не имело «никакой ценности и отдано… без всякой оценки» [34]. При первоначальной продаже казною имение Гливино Упиревичи состояло только из одного фольварка. Чтобы возвысить ценность имения, Свиды затратили «огромные капиталы превышающия первоначальную стоимость имения на устройство пяти новых фольварков Красного, Чарнолесья, Упирович, Заречья и Залесья» [35]. Эти сведения дает дело «О передаче им. Гливень-Упировичи… помещика Г. Свиды в казну за уничтожение леса и самовольный раздел имения», которое было возбуждено летом 1871 по исковому прошению Управляющего Минскими Госимуществами в Минскую палату Уголовного и Гражданского суда. Свиды выиграли дело, доказав необоснованность обвиненияй. Как истинные хозяев, они возродили лесные угодья и развивали их по планам лесного хозяйства, утвержденным Минской палатой Госимуществ в 1847 и 1849. Надо отметить, что ценность имения ко времени заведения дела выросла в 10 раз от первоначальной, выросли и уплаты в казну поиезуитской суммы, хотя проведение Смоленско-Брестской железной дороги лишило имение территории и около 20 верст громадного количества леса и способствовало «значительному понижению оценки оных земель против цены соседних имений» [36].

В 1889 Колодеев в очередной и последний раз расширяет свои земельные владения, прикупив имение Любатовщизна [37]. Географически оно в Борисовском уезде, но даже в ближних своих границах не связано ни с Красным, ни с Упиревичами. История имения выявлена фрагментарно- с конца 30-х годов ХIХ в. Владельцами были братья Иосиф и Леопольд Корибские [38]. Примечательно, что в 1846 Иосиф Корибский получил из Государственной Казны ссуду под залог Любатовщизны сроком на 12 лет- на «обеспечение целостности лесов и заработочных крестьянами денег по администрационному управлению имения Гаци Князей Пузынов помещиком Белинским…» [39]. Это то самое имение, которым с февр. 1873 владела Е. С. Карцова – теща Колодеева [40]! По смерти братьев Корибских им. Любатовщизна в равных частях перешло к их сестре Каролине (в замужестве Совинской) и детям умершей к тому времени другой сестры – Фелициянны ( в замужестве Ястржембской) [41]. Вступление в наследство было трудным, сопровождалось семейными разногласиями, связанными с запродажными актами наследственных частей до совершения юридического раздела имения между наследниками. Так, Совинская в 1859 запродала свою часть жене Кол. Советника Констанции Абрамовичевой, а один из наследников Ястржембских – Александр- продал общую долю ее мужу, Товарищу председателя Минской Гражданской Палаты Константину Абрамовичу [42]. Далее были взаимные претензии наследников, жалобы Предводителю Дворянства, судебные тяжбы, Дворянская опека в целях защиты прав малолетних наследников… Но общий язык был найден - единоличным владельцем стал Иван Ястржембский, который в апр. 1862 продал Любатовщизну Стефану и Теофиле Дервоедам [43]. С янв. 1875 ( по их смерти) Любатовщизна вместе с фольварками Заостровье и Остров или Осиповка перешли к их сыновьям - Иосифу и Юльяну Дервоедам. Однако, за долги они его утратили. В 1876 имение выкупила жена учителя Борисовского приходского училища - Эмма Чернявская [44]. Но уже с окт. 1877 Любатовщизна перешла в руки рижского мещанина Эмилия Вихмана [45]. В окт. 1879 имение купил Титулярный Советник Г. Матусевич [46]. Были ли у Любатовщизны иные владельцы – не выявлено, но с 1889 имение принадлежало уже Колодееву. Таким образом, к последнему десятилетию ХIХ в. – времени начала активной преобразовательной хозяйственной, общественной и предпринимательской деятельности Колодеева, ему принадлежало три имения, в коих насчитывалось свыше 7400 десятин земли. Колодеев, как землевладелец, на себе испытал особенности поземельных отношений того времени, заложниками проблем которых были и крестьянин, и помещик, и государство, основной отраслью экономики которого было сельское хозяйство, низкопроизводительное и неэффективное. В числе главных пережитков крепостного права были черезполосица и дополнительная его издержка – пригон, что вызывало недовольство крестьян. Помещик тоже нес убытки, в том числе имиджевые. К примеру,

крестьяне имения Упиревичи и его ф. Юшкевичи, измученные тяготами черезполосицы и дополнительной его издержкой – пригоном, жаловались Минскому Губернатору в сент. 1886, то терпят от помещика гораздо хуже чем было за крепостным правом», «лишены от всякой свободы, и находимся постоянно на пригоне… неужели мы обязаны служить помещику «пригон», да жестоко сдековаться над нами» [47]. Такое положение, по их мнению, «может довести… до отречения от земли и хозяйства и скитаться по миру» [48] ; «он же, Колодеев, желая довести нас до нищеты дабы впоследствии находится под его властью и работать ему пригон как до Манифеста 1861 ежедневно тащит нас в судебное учреждение» [49]. Сервитуты и общие с помещичьими земельные угодья были также анахронизмом. Анализ крестьянских исков к Колодееву показывает, что после перевода крестьян на обязательный выкуп земли более всего проявились пахотные сервитуты и пользование лесными угодьями на общих землях, перешедших в разряд спорных. Колодеев, понимая ущербность такого землевладения, шел на замену участков. Имели место добровольные соглашения о замене земли между Колодеевым и крестьянами д. Юшкевичи [50]. Он успешно реализовывал идею хуторского крестьянского хозяйства. Это стимулировало развитие таких отраслей личного хозяйства, которые при прежних условиях были невозможны. В частности – животноводство, которое стало столь успешным, что в 1898 Колодеев построил в Упиревичах скотобойню [51]. Арендные отношения Колодеева с нанимателями земли складывались также по-разному. Агроном-профессионал- он был требователен к выполнению всей технологической цепочки землепользования и не прощал небрежения ни к земле, ни к ведению хозяйства в целом. Контракты на аренду имеют большой перечень строгих обязанностей арендаторов, штрафные санкции, вплоть до не продления сроков аренды по его истечении. Собственно же колодеевские преобразования в имениях связаны, в частности, с рациональным использованием лесных дач и их сохранением. Особенно вблизи железной дороги, т.к. зачастую от паровозных искр возникали пожары. Так, 11 апр. 1904 «в пяти верстах от ст. Борисов в перегоне между ст. Жодино и Борисов выгорело 19,50 дес. разнопородного и разновозрастного леса» [52]. Сумма убытка исчислена в 12 тыс. 527 р. 37 коп. и определена судом к взысканию с управления Московско-Брестской железной дороги в пользу Колодеева с начислением процентов с 16 марта 1905 по день платежа.

Железная дорога изменила течение жизни в Упиревичах и уездном Борисове. Еще при Свидах на отчужденной от имения земле возникла станция Борисов, а при станции в 1871 - посад. В коллекции карт НИАБ есть план дороги от Борисовской почтовой конторы до вокзала, сделанный по распоряжению губернского начальства в 1872. На ней, на колодеевской части посада, кроме дороги, идущей вдоль русла реки, обозначены лишь два строения: кирпичный завод и станционное здание, построенные еще при Свидах. История посадской части имения Упиревичи во время Колодеева – тема самостоятельного исследования, но в данном контексте уместно отметить следующее.

1

1. 
   Новоборисовская усадьба Колодеева. Состоит земли 703 дес. 667 саж. Собственно, усадебная – 673 дес. и 1627 саж., расположена по обе стороны железной дороги. 29 дес. и 1440 саж. Подлежит ограничению при постройке пути сообщения. Здесь же находился усадебный дом постройки 1875?
   
2. 
   Свято-Иульевская церковь-школа [54, с. 23].
   
3. 
   Казармы кирпичные. Строились в 1892-1895. С 1908 – пустуют. Страховая оценка – 500 тыс. р. [55, с.54].
   
4. 
   Проспект Трубецкого спрямил дорогу от вокзала в Борисов. Большинство домов занято торговыми и промышленными предприятиями.
   
5. 
   Церковная площадь - вероятное место постройки Колодеевым Храма в ознаменование 300-летия дома Романовых [54, с. 25].
   

2. НИАБ. Ф. 30. Оп. 1. Д. 146. Л. 5.

3. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 4799. Л. 5.

4. НИАБ. Ф. 30. Оп. 1. Д. 146. Л. 5 об.

5.НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 12067. Л. 153 об.

6. Там же. Л. 157 об.

7. Там же. Л. 159.

8. Там же. Л. 163 об.

9.НИАБ. Ф. 27. Оп. 1. Д. 795. Л. 569.

10. Там же. Л. 569.

11.НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 4799. Л. 4.

12. Там же. Л. 5.

13. НИАБ. Ф. 30. Оп. 1. Д. 146. Л. 6.

14. НИАБ. Ф. 27. Оп. 1. Д. 795. Л. 449 об., 450, 451.

15. Там же. Л. 565.

16. Там же. Л. 100, 100 об.

17. НИАБ. Ф. 147. Оп. 1. Д. 12067а. Л. 44 об.

18. НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 2307. Л. 1.

19. НИАБ. Ф.147.Оп.3. Д.17321. Л.1.

20. НИАБ. Ф.147. Оп. 3. Д. 22831. Л. 1.

21. НИАБ. Ф.147. Оп. 3. Д. 24103. Л. 4.

22. НИАБ. Ф. 299. Оп. 2. Д. 7297. Л. 4.

23. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 22831. Л. 7 об.

24. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 26242. Л. 18.

25. Там же. Л. 36 об., 37.

26. Там же. Л. 90.

27. НИАБ. Ф. 299. Оп. 2. Д. 8942.

28. Там же. Л. 1.

29. Там же. Л. 1, 1 об.

30. Там же. Л. 14.

31. Там же. Л. 24.

32. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 11543. Л. 50.

33. Там же. Л. 50.

34. Там же. Л. 50.

35. Там же. Л. 53, 53 об.

36. Там же. Л. 52.

37. НИАБ. Ф. 28. Оп. 1. Д. 3852. Л. 3.

38. НИАБ. Ф. 146. Оп. 2. Д. 2056. Л. 50.

39. Там же. Л. 70-71.

40.НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 29835. Л. 2.

41. НИАБ. Ф. 146. Оп. 2. Д. 2056. Л. 50.

42. Там же. Л. 57 об.

43. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 16197. Л. 12.

44. Там же. Л. 22.

45. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 26930. Л. 1.

46. НИАБ. Ф. 147. Оп. 3. Д. 28194. Л. 2.

47. НИАБ. Ф. 1595. Оп. 2. Д. 1381. Л. 179 об., 180.

48. Там же. Л. 192.

49. Там же. Л. 192 об.

50. НИАБ. Ф. 1595. Оп. 2. Д. 1381. Л. 198.

51. НИАБ. Ф. 299. Оп. 1. Д. 869. Л. 90.

52. НИАБ. Ф. 183. Оп. 3. Д. 5978. Л. 2.

53. НИАБ. Ф. 333. Оп. 4. Д. 14440. Л. 5 об.

54. Карпова, И.А. Иван Хрисанфович Колодеев и православное церковно-строительное дело в посаде Ново-Борисов / И. А. Карпова // Колодеевские чтения: материалы II Международной научно-практической конференции. – Борисов, 2011. – С. 20-29.