Тахан Серик Шешенбаевич,

доктор филологических наук
Современный литературный процесс в Казахстане дает большой материал для размышлений о действительных возможностях образных форм отражения в развитии человекознания. Прозаическое повествование достойно особого выделения, когда речь идет об изучении процесса формирования человека как личности, как человеческого характера. Широкий временной разворот в сочетании с необходимой детализацией внешнесобытийной и внутренней психической жизни позволяют пытливому уму достигнуть в прозе эффекта нового знания о человеке.

Казахская проза сегодня утверждает свою концепцию человека, важнейшими определяющими которой являются идеи исторической правоты стремления к новой государственности и аутентичности философии миролюбия характеру многовекового формирования этноса. Такая система идейно-эстетических ценностных ориентаций призвана реально гуманизировать человека и общество.

Открытие в национальном типе сознания общечеловеческих источников и одновременно утверждение социально-психологических новаций его проявления как части мировой гармонии произошли не вдруг. Уже гуманистически ориентированное мировоззрение Абая высветило, при всей критичности, в его «Словах - назиданиях» позитивную тенденцию поисков будущей художественной литературой таких типологических общностей и связей и структуре национального характера, которые соединяют казаха с мировым сообществом. Именно поэтому генезис приемов художественного изображения национального типа личности в ее развитии целесообразно искать у Абая в его опытах прозы.

«Слова-назидания» Абая являются систематизированным источником взглядов на положение казаха в мире, на его моральный облик и новые духовные цели. В них впервые в казахской литературе поставлена проблема человека как меры всех вещей и явлений, репрезентирован первый опыт реалистического анализа психологии современника.

Критерием художественности для последователей Абая в литературе становится стремление изображать человека в его духовных проявлениях. Призыв Абая к национальной идентификации воплощается в стремлении индивидуализировать объективный процесс нравственного перерождения общества. В духе философских воззрений Абая кристаллизация в национальном сознании объединяющих непреложных истин идет не под влиянием внешних факторов, хотя социальный аспект распада прежних отношений в родовом обществе не остается без внимания первых казахских прозаиков, а является результатом духовных исканий каждой конкретной личности.

Дальнейшее развитие письменной литературы казахов совпало с эпохой масштабных тектонических смещений в сознании масс, связанных с социальными революциями, и это осложнило определение меры человечности в способах достижения исторической цели. Эстетическая значимость изобразительно-выразительных средств стала обусловливаться нарождавшимся и укреплявшимся мировоззрением, согласно которому полноценен только человек, живущий по новой коммунистической морали.

Но несмотря на победившую в конце концов тенденцию навязывания идей, тем и приемов художественной обработки жизненного материала, молодая казахская проза всегда старалась соотносить свои критерии эстетического с поисками прекрасного предшествовавшей русской классической и всей мировой литературой. Это помогло казахской прозе при всех ветрах идеологической конъюнктуры сохранить гуманистический пафос, который базировался на цивилизованных морально-этических ценностях.

При изображении социально-психологических закономерностей развития национального характера первые классики казахской литературы в большей или меньшей степени, но всегда были зависимы от столбовой традиции мировой культуры воплощать в человеке универсум, в котором физическое, духовное, практическое в единстве подчинены логике гармонического самосовершенствования. Исследуя диалектику взаимосвязи действительности и характера в пору становления казахской прозы, можно со всей определенностью выявить устойчивую связь эстетической притягательности с общегуманистическим пафосом, правдивости воплощения человеческих типов с искренностью субъекта творчества. Но также успешно подтверждается мысль об обратной пропорциональности идеологической заданности, неправдоподобия и регламентации приема искажению перспективы развития художественного образа.

Основанием для такой постановки проблемы художественного характера в казахской прозе могут быть признаны романы и повести известных авторов первой трети двадцатого века М.Дулатова, Ж.Аймауытова, Ш. Кудайбердиева, С.Сейфуллина, С.Муканова, Б.Майлина, М.Ауэзова. Целенаправленный анализ прозаических произведений этого периода под углом выявления новаторства в образном воплощении национального типа сознания позволяет зримо представить общую картину сближения идейно-художественных исканий казахской литературы по мере восхождения к зрелости с характерной для многих развитых литератур тенденцией утверждения примата духовных ценностей своей нации во имя наведения прочных мостов с разнообразием единства культур.

Под влиянием исторических обстоятельств национальный характер менялся, что и доказывает анализ образов в повестях и романах упомянутых авторов, но вместе с тем выявленное в нем, как генетически устойчивое, в дальнейшем развитии казахской прозы предстает как преображенное в новых испытаниях жизни качество, которое обогащает наши представления о закономерностях проявления общечеловеческого.

Казахская литература первой трети XX века достаточно быстро преодолела полосу экстенсивного освоения всех важнейших проблем общественного развития, представив во всех своих видах и жанрах наиболее типичные конфликты, порожденные эпохой надежд и заблуждений. Труднее удавалось интенсивное проникновение в глубины диалектики нервно-биологического и социально-психологического в становлении и развитии личности, без чего нельзя было выяснить мотивационную основу столкновения идей, интересов, воль в обществе.

Воплощению духовно-нравственного мира человека в особую реальность образно-поэтического контекста, всегда неповторимого и вместе с тем общезначимого в проекции на национальное самосознание на данном этапе социально-исторического развития, то есть в художественном характере, помешала предписанность задачи создания образа положительного героя идеологическими установками, навязанными не только казахской, но и многим другим литературам народов, волею исторических судеб находившихся в сфере социально-политических экспериментов после октября 1917 года.

Писатели должны были видеть объективное движение исторического времени только в том, как рождаются и развиваются качественно новые чувства в человеке. Масштаб его личности в художественном произведении определяется только соответствием ее поступков и желаний социальным целям революции, духовная эволюция возможна лишь через причащение к общественному опыту.

Собственно художественная сторона изображения человека в обстоятельствах жизни обеднялась, так как игнорировались естественная непредсказуемость его духовно-нравственной деятельности, ее самоценность и глубинная предопределенность общечеловеческими традициями гуманизма.

Вместе с тем верное изображение процесса формирования и выражения общих черт и национальных особенностей в практике социального обновления казахского общества на крутом историческом перевале, подчеркивание неповторимого колорита отношения степняка к окружающим и к жизни в целом, защита лучших сторон веками приращавшейся культуры его чувств и мыслей стали панацеей от полного превращения литературы в служанку политики.

Положительные герои лучших прозаических произведений казахских авторов – Карткожа из одноименного романа Ж.Аймауытова, повествователь в романе С.Сейфуллина «Тернистый путь», Азамат Азаматович у Б. Майлина, Рахмет в романе С.Ерубаева «Мои сверстники» Аскар Досанов в романе С.Муканова «Ботагоз» при разности идейно-политических целей и жизненных ценностей едины в одном – осознании необходимости и неизбежности перемен в социальной структуре общества. Вся их деятельность, помыслы, мечты нацелены на облегчение участи простых людей, задавленных тяготами социальных забот, нуждающихся в просвещении и культуре.

Но художественно полнокровного изображения характера в убедительности поступков и мыслей достигли те авторы, которые симпатизируют персонажам, борющимся за расширение слоя просвещенных людей и усиление их роли в ведении общественных дел. Правильная постановка этой социальной проблемы в нужном ракурсе предопределяет пластичность взаимопроникновения слова и дела в реализации концепции личности в художественном характере. Это мы видим в романах Ж.Аймауытова, некоторых произведениях М.Ауэзова, М.Дулатова, Ш.Кудайбердиева.

В произведениях иных авторов художественные характеры эволюционируют в сторону признания главным средством влияния на ход общественных преобразований классовую борьбу. Эти характеры более убедительны, если источник их самодвижения вытекает из сущности запросов казахской бедноты, а не абстрактного революционного идеала. Проверкой истинности авторского пафоса служит отношение положительных героев к насилию и крови. Правдивость и национальный колорит их художественных образов проявляется в том, что они могут пожертвовать собой во имя утверждения социального равенства, но перешагнуть во имя этого через кровь других они не в состоянии. Здесь тоже в скрытом виде просматривается традиционная ориентация на идеал нравственной личности, сформулированный Абаем. Идея ненасильственного решения жизненных проблем станет важнейшим элементом действенного проявления художественного характера в последующей казахской прозе.

Литература

1. 
   Абай. Слова-назидания. – Алма-Ата: Жалын, 1982
   
2. 
   М.Ауэзов. Мысли разных лет. – Алма – Ата:КазГИХЛ,1961
   
3. 
   Ахметов З. Современное развитие и традиции казахской литературы. – Алма – Ата: Наука,1978
   
4. 
   Елеукенов Ш. От фольклора до романа эпопеи. - Алма-Ата: Жазушы, 1987
   
5. 
   Елеукенов Ш. Казахская проза: Традиции и современность//Единство. – М.: Художественная литература, 1972
   
6. 
   Исмакова А. Казахская художественная проза. Поэтика, жанр, стиль (начало ХХ века и современность) – Алматы: Гылым, 1998
   
7. 
   Лавров А. Уроки Абая//Звезда. – 1972. – №11. – С.204-213
   
8. 
   Тахан С. Принципы раскрытия художественного характера в современной казахской прозе. Монография. – Алматы: Гылым, 1998