Христиане — Новое творение

Новозаветные Писания указывают нам, что цель бытия Церкви состоит в духовном руководстве для совершенствования человека. Духовные дарования и все вообще служения существуют в Церкви, по мнению ап. Павла, “для совершения святых” то есть нравственного возрождения христиан (Ефес. 4:12), доколе все придём в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Ефес. 4:13). А затем Апостол изображает и тот путь, которым возрождённое человечество достигает в меру полного возраста Христова: “из Которого всё тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких, взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви” (Ефес. 4:16).

Не входя в подробный разбор греческого текста [20], мы скажем только, какую мысль хочет выразить Апостол. [21] Всё тело Церкви постоянно более и более объединяется посредством восприятия благодатных даров Св. Духа, действующих в каждом особым образом, и так тело Церкви достигает совершенства во всех своих членах. Всевозрастание церковного тела обуславливается причастием отдельных членов общей любви, потому что только при любви, при союзе с Церковью возможно самое восприятие даров Св. Духа. Так понимают приведённые слова св. Апостола св. Иоанн Златоуст [22], блаж. Феодорит [23], преп. Иоанн Домаскин [24] и блаж. Феофилакт [25]. Преосв . Феофан Затворник, слова которого мы и приведём. “Вера христианская соединяет верных со Христом и, таким образом, из всех составляет единое тело стройное. Христос творит сие тело, каждому сообщая Себя и Духа благодати, ему подавая действенно, осязательно, так, что сей Дух благодати, сходя на каждого, делает его тем, чем ему следует быть в теле Церкви Христовой. Тело Христово, стройно сочетаясь таким подаянием Духа, растёт в себе по той мере, в какой каждый член отвечает своему назначению или действует во благо Церкви всею полнотой полученного дара благодати.” [26].

Из приведённого учения ап. Павла видно, что, по новозаветному учению, совершенствование человеческой личности обуславливается его принадлежностью к Церкви как живому, возрастающему при благодатном воздействии Св. Духа организму. Если будет порвана связь с телом Церкви, то отдельная личность, обособившись и замкнувшись в своём себялюбии, лишена будет благодатного воздействия Св. Духа, живущего в Церкви.

“В самом деле, если бы случилось руке отделиться от тела, дух, истекающий из головного мозга, ища продолжения и не находя его там, не срывается с тела и не переходит на отнятую руку, но если не найдёт её там, то и не сообщается ей. То-же бывает и здесь, если мы не связаны между собой любовью. Итак, если мы хотим получить Духа от Главы, будем в союзе друг с другом. Есть два рода отделения от Церкви: один, когда мы охладеваем в любви, а другой — когда осмеливаемся совершать что-нибудь недостойное по отношению к этому телу Церкви. В том и в другом случае мы отделяемся от целого.” [27] Ясно, что св. Иоанн Златоуст всякое отделение от Церкви считает лишением благодати Духа Свитого. “Всё, что только отделилось от жизненного начала, не может, с потерею спасительной сущности, жить и дышать особой жизнью.” [28] “Отдели солнечный луч от его начала — единство не допустит существовать отдельному свету; отломи ветвь от дерева — отломленное потеряет способность расти; разобщи ручей с его источником — разобщённое иссякнет. Церковь, озарённая светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остаётся нераздельным. По всей земле распространяет она ветви свои, обременённые плодами; обильные потоки её текут на далёкое пространство; при всём том глава остаётся одна, одно начало, одна мать, богатая преуспеянием плодотворения.” [29] В этих одушевлённых и нежно-поэтических словах ясно выражена мысль, что отдельная личность, даже отдельная христианская община постольку жива, поскольку она живёт Христовой жизнью, поскольку она соединена со всей вселенской Церковью. Обособиться, замкнуться в себя — это для личности или даже для Поместной церкви то же, что для луча отделиться от солнца, для ручья — от источника, для ветви — от ствола. Жизнь духовная может быть только при органической связи со вселенской Церковью; порвётся эта связь — непременно иссякнет и жизнь христианская.

Надеемся, достаточно показано, что идея Церкви в новозаветном учении имеет весьма существенное значение. Христианство имеет в виду не интересы одного рассудка; оно учит только о спасении человека. Поэтому в христианстве нет чисто теоретических положений. Истины догматические имеют нравственное значение, а христианская мораль основана на догматах. Но именно Церковь и есть тот самый пункт, в котором вероучение переходит в нравоучение, христианская догматика переходит в христианскую жизнь. Церковь даёт жизнь и осуществление христианскому учению. Вне Церкви и без Церкви невозможна христианская жизнь. Только в Церкви может жить, развиваться и спасаться человек, как и во всяком другом организме отдельные члены никогда не растут и не развиваются отдельно друг от друга, а всегда только в неразрывной связи со всем организмом. Без Церкви нет христианства; остаётся только христианское учение, которое само собою не может “обновить падшего Адама.”

Осуществление единства в

Апостольской Церкви

Что же значило в то время быть христианином? В наше время на этот вопрос можно услышать много разных ответов, примерно таких: быть христианином — значит признавать учение Христово, стараться исполнять Его заповеди. Это, конечно, ещё наилучший ответ. Но первохристианство отвечало на этот вопрос совершенно иначе. Уже с самых первых страниц своей истории христианство является перед нами в виде единомышленной и единодушной общины. Вне связи с этой общиной не было христиан. Уверовать во Христа, сделаться христианином, это значило присоединиться к Церкви, как это неоднократно выражено в книге Деяний апостольских, где читаем: “Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви” (2:47, 5:13-14). Всякий новый верующий был как бы веткой, прививавшейся к единому древу церковной жизни.

А вот наиболее характерный пример, как бы иллюстрация такого именно присоединения к Церкви. Гонитель Савл, дышавший прещением и буйством на учеников Господних, на пути в Дамаск чудесным образом делается Христовым последователем. Здесь перед нами особое откровение Бога человеку. Однако в Дамаске Господь посылает к Савлу Ананию, который и крестил его, после чего Савл несколько дней был в Дамаске с учениками; затем Савл, прибывши в Иерусалим, старается присоединиться к ученикам и после того, как Варнава сообщает о нём Апостолам, он пребывает с ними. Таким образом, даже и будущий великий Апостол, которого ещё в видении Анании Господь называет избранным сосудом (Деян. 9:15), непосредственно за своим обращением присоединяется к Церкви как к видимому обществу. Здесь особенно наглядно показано, что Господь не хочет знать рабов Своих вне Церкви. [30].

Понятно почему св. ап. Павел так настойчиво в своих посланиях говорит о Церкви: он не создаёт учения о Церкви, а ещё при самом своём обращении он встретился с Церковью, как с фактом. Даже и до обращения своего Савл знал именно Церковь, а не что-либо иное. Он сам вспоминает впоследствии: “Вы слышали о моём прежнем образе жизни в иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал её” (Гал. 1:13). Савл гнал не последователей какого-либо учения, но именно — Церковь, как величину, определённую даже и для “внешних.” У множества верующих — читаем в книге “Деяний Апостольских” — было одно сердце и одна душа (4:32). И весьма замечательно, что в 4-м веке, при раскрытии учения о Святой Троице, некоторые святые отцы указывали в качестве примера именно на первохристианскую Церковь, где множество было единством.

А насколько первохристианская община была резко определённа, об этом прекрасно говорит один стих книги Деяний, которого как-то не замечают: “Из всех посторонних никто не смел пристать к ним” (5:13).

Таким образом, с одной стороны, обращение в христианство мыслится как присоединение к Церкви, а с другой — “из посторонних никто не смел войти к ним.” Разве, не ясно, что в самое первое время, когда живы были непосредственные ученики Господа, христианство было, именно, видимым обществом — Церковью, оно не было только учением, а было самой жизнью? Церковное по самому существу христианство и в действительности было всегда, именно, Церковью, т.е. видимым обществом, имеющим свою определённую организацию. Господу было угодно дать Своей Церкви именно иерархическую организацию. Иерархический строй Церкви создан ещё святыми апостолами. [31]

Протестантская наука много спорит против этой церковной истины, но для оспаривания апостольского происхождения иерархии протестантам приходится отрицать подлинность пастырских Посланий апостола Павла, т.е. подрывать авторитет Священного Писания, и тем самым рубить тот сук, на котором держится само же протестантство. Достаточно прочитать книгу Деяний апостольских иПпослания ап. Павла к Тимофею и Титу, чтобы убедиться именно в апостольском учреждении иерархии в Церкви. Павел и Варнава при самом основании церквей рукополагали в каждой церкви пресвитеров (Деян. 14:23). Титу ап. Павел заповедует поставить по всем городам пресвитеров (Тит. 1:5). Дух Святый поставил епископов пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрёл Себе кровью Своею (Деян. 20:28).

Вот почему ещё в первом веке (около 97 года) римский епископ Климент в особом послании к коринфянам доказывает необходимость повиновения иерархии тем, что иерархия в Церкви навеки установлена самими апостолами. Между прочим, Климент пишет: “Апостолы благовествовали нам от Господа Иисуса Христа; Иисус Христос был послан от Бога. Итак, Христос — от Бога, а апостолы — от Христа, — и то, и другое было в порядке по воле Божией. Принявши повеление, апостолы, совершенно убеждённые воскресением Господа нашего Иисуса Христа и утверждённые в вере словом Божиим, с полнотою Святого Духа вышли, благовествуя наступающее Царство Божие. Проповедуя по городам и сёлам, они поставляли первенцев их, по испытании их духом, епископами и диаконами для будущих верующих” (гл. 42). “Апостолы наши знали через Господа, что будет раздор об епископском достоинстве. По этой самой причине они, получивши совершенное предвидение, поставили вышеназванных и издали закон, чтобы, когда они почиют, другие испытанные мужи приняли их служение” (гл. 44).

Всего через два десятилетия св. священномученик Игнатий Богоносец по пути в Рим на страдания пишет послания к различным церквам и повсюду убеждает покоряться иерархии. “Ничего не делайте без епископов и пресвитеров. Не думайте, чтобы вышло что-либо похвальное у вас, если будете это делать сами по себе,” — пишет св. Игнатий магнезийцам (гл. 7:2). “Делающий что-либо без ведома епископа служит дьяволу,” — пишет он смирянам (гл. 9:1). “Кто будет почитать себя больше епископа, тот пропал совершенно,” — пишет св. Игнатий ученику своему Поликарпу, епископу Смирнскому (гл. 5:2). Без иерархии, по учению св. Игнатия, нет Церкви (посл. к траллийцам, гл. 3:1). “Которые суть Божии и Иисус Христовы, те с епископом,” — читаем в послании к филадельфийцам (гл. 3:2).

Совершенно ясно видно, как Церковь с самого начала мыслила себя иерархически устроенной и на иерархию смотрела как на богоустановленный орган своего управления. Деятельность этого органа выражалась в совершении благодатных священнодействий, в учении веры, в церковной дисциплине. Церковная жизнь в разные века бывает различна. Изменяется и деятельность иерархии, но принцип иерархического устройства Церкви остаётся всегда одним и неизменным.

Наконец, думается, мы сделали бы большое упущение, если бы не привели хоть некоторых суждений древнецерковных писателей по интересующему нас вопросу: возможно ли христианство без Церкви? Остановимся на взглядах только двух писателей, много трудившихся над уяснениями учения о Церкви: св. Киприана Карфагенского и блаж. Августина.