………………………………………………..

Специальная Теория Гуманологии

Вступление

Преодолев множество логических и не слишком строгих пост­роений, допустимых и неприемлемых для кого-то гипотез и концепций, понятных и совершенно запутанных, на чей-то взгляд, идей, мы приблизились к самой сложной части наших размышлений о человеке.

Если в предыдущих главах и разделах любые положения до­полнялись фактами и примерами, почерпнутыми из бездонного колодца людского опыта, то в Специальной Теории Гуманологии (СТГ) на первый план, безусловно, выходит концептуальная при­верженность автора. Разумеется, и здесь мы будем пытаться под­крепить все сказанное знанием безусловным, имманентным*. Од­нако само содержание Специальной Теории таково, что сегодня при отсутствии приемлемых, с научной точки зрения, повторяемых опы­тами знаний о сущности человека, можно опираться лишь на пара­дигму, логичность и внутреннюю непротиворечивость умопостро­ений.

Прежде чем упрекать автора за демонстративную готовность доверять исключительно тому концептуальному фундаменту, ка­кой он заложил в основу своей теории, стоит вспомнить, что все предыдущие гипотезы по данному вопросу существовали только в рамках философии - науки умозрительной, науки трактовок.

Теологические взгляды, по понятным причинам, к разряду ги­потез не относятся.

Так о каком вопросе идет речь? Вопросе настолько запутан­ном, на который на протяжении тысячелетий не найдено ответа.

Специальная Теория Гуманологии рассматривает проблему которую в самом общем виде можно сформулировать следующим образом: «Что есть человек?».

В силу того, что в начале нашего изложения (раздел 1, глава 3) мы определили изучаемую нами категорию человека как Homo sortitus, то есть - человека-явление, человека-как-такового, то воп­рос «Что есть человек?» относится, собственно, к этой категории. В предлагаемых главах автор пытается очертить взгляд на уникаль­ное, значимое явление - Homo sortitus - человека разумного, чув­ствующего и предназначенного.

Известно, что с точки зрения теории познания, явление есть выражение свидетельства наличия «чего-то другого». Например, яркий солнечный свет и тепло, сопровождающее его, есть явление термоядерной реакции внутри нашей звезды. Термоядерная реак­ция проявляется через излучение тепла и света. И. Кант, говорящий о «вещи-в-себе», предстающей перед наблюдателем, и Н. Гартман, описывающий - «сущее в себе», которое является в яв­лении, в конечном счете, утверждают о существовании некой значительной стороны изолированного явления, полностью определя­ющей это явление таковым, каким оно предстает перед нами. Речь идет о той самой стороне, которую принято называть - сущность явления. Сущность или чтотость* (quidditas - лат.) - это то, что составляет суть явления, совокупность его существенных свойств, суб­станциональное ядро самостоятельно существующего сущего.

Согласно трансцендентальному идеализму Канта постигаемы не вещи-в-себе, а вещи лишь как явление, то есть как эмпирическая реальность. Но постижение любого объекта, в нашем случае чело­века-явления, Homo sortitus предполагает наличие в нем трансобъективного, так как объект всегда нечто большее, чем просто пред­мет познания. В этом качестве - «большее, чем предмет познания» он обладает бытием-в-себе, а значит, в нем всегда присутствует объем непознанного, то есть трансобъективного. В отношении че­ловека-явления можно говорить, что большая доля трансобъектив­ного касается вопросов его развития, в частности, его эволюции. Так можно говорить, видимо, потому, что скрытое от нас знание предполагает ответы на главные вопросов человеческого бытия. «Кто мы? Как мы появились на этой земле? Куда мы идем?».

Поиск ответа на эти вопросы, вероятнее всего, и составляет большую часть трансобъективного в человеческом измерении.

Но углубляясь в вопрос познания человека, мы естественным образом сталкиваемся с еще более запретной и таинственной обла­стью - трансинтеллигибельного в человеке. Это естественно, так как в зоне непознанного всегда предполагается наличие непознавае­мого.

«Как трансобъективное надо искать в направлении познанно­го (причем оно все более отодвигается в этом направлении), так трансинтеллигибельное всегда надо искать внутри трансобъектив­ного (причем оно все более отодвигается в направлении познаваемого)», - отмечает Н. Гартман.**

В отношении Homo sortitus, непознаваемой, в целом ряде уче­ний, всегда полагалась его сущность. Один из основных метафизических вопросов «Что есть человек?», вопрос о его сущности, при­знавался многими идеалистическими философскими и теософскими учениями непостижимым.

Объективистские направления в гносеологии ориентированы подобным образом в силу принятия идей трансцедентального реализма, трактующего пространство и время, как «вещь-в-себе», не поддающуюся чувственному восприятию. Наиболее глубинные, скрытые стороны явлений ускользают от внимания наблюдателя и не доступны последующему анализу. Сторонники же субъективиз­ма, апологеты исключительной субъективности осмысливаемой ис­тины, считают все внешнее по отношению к сознанию лишь резуль­татом творчества этого сознания, а значит непознаваемым как несуществующее.

Сам познающий дух при этом расценивается как идеальная, изначальная сущность, а, следовательно, непознаваемая, по определению.

На протяжении истории нашей цивилизации прослеживаются непрекращающиеся попытки человека понять свою суть, проник­нуть в нее и столь же настойчивые попытки объяснить себе, что это невозможно.

Специальная Теория Гуманологии - еще одна попытка позна­ния самого себя, своей сущности. Положения СТГ не вытекают напрямую из представлений об эволюционировании живой материи на Земле. Более того, предлагаемый на этих страницах взгляд однозначно увязывает развитие жизни с возникновением у неживой материи способности ощущать окружающую реальность.

Какова природа этой способности? Что представляет собой ощущение мира во всех его ипостасях? Каким образом ощущения, будучи в основе всей нашей личности, направляют нас к совершен­ствованию? В чем, наконец, логическое завершение этого пути? Ответы на эти вопросы - в заключительных главах книги.

Глава 1

Сущность человека как изолированное, специфическое субстанциональное ядро

1. 
   Modus animus*
   
2. 
   Субституция* понятий души и сущности человека
   
3. 
   Способы существования сущности человека
   

Определим главную альтернативу нашего сущностного поис­ка в человеке. Эта альтернатива, разумеется, не есть выбор - материальна или идеальна сущность Homo sortitus. Ведь будь сущность идеальна в своей основе, то она не была бы предметом познания. У идеального не может быть структуры или зависящей от нее функ­ции. Идеальное невозможно расчленить на составные части ввиду их полного отсутствия. Наконец, идеальное является нам не само, а только через изменения материального. Оно не есть являющееся, следовательно, оно не скрывает сущность. Подразумевается, что идеальное само и есть сущность, недоступная стороннему наблюдателю, но в этом случае идеальное, также, в принципе, непознава­емо.

Оно не может служить объектом познания, так как не создает образа, способного отразиться в субъекте, в наблюдателе. Для того чтобы отражаться в материальном, надо быть способным задеть его восприятие прямо или опосредованно. Идеальная же сущность лишена действительного, опытного характера.

Собственно говоря, она никогда и не изучалась. Она тракто­валась. Как идея об идеальном. Множество разнообразных тракто­вок всегда создавали впечатление научного или рассудочного рас­смотрения идеального. Но это, к сожалению, не так. Рассматрива­лась не суть, не строение и не процесс, а наш взгляд с разных, чаще всего, рационалистических позиций на саму эту мысль об идеаль­ном. Идея обозревала идею.

Автор вносит в рассмотрение сущности человека существен­нейшую черту, которая определит дальнейший ход рассуждений.

Речь идет о способе существования нашей сущности или о Modus animus. Видится только два возможных, взаимоисключающих спо­соба.

Но прежде попробуем предмет нашего интереса - сущность че­ловека - перевести в более удобную для исследования ипостась.

2. Субституция понятий души и сущности человека

Вначале отметим, что возможен перенос центра тяжести с нео­пределенного исследователями понятия «сущность человека» на вполне определенное в эмпирическом плане понятие «душа».

Поставить между ними знак равенства в данном случае необ­ходимо, так как понятие «душа» хотя так же туманно, как и первое, но всесторонне оговорено. Оно определено таким же образом, как известный кантовский «регулятивный принцип разума» - ни как идеальное сущее, а как совершенно понятная способность челове­ка, которая может:

• 
  ощущать,
  
• 
  чувствовать,
  
• 
  осознавать,
  
• 
  определять цели,
  
• 
  переживать,
  
• 
  мыслить,
  
• 
  стремиться.
  

Подобная субституция вполне закономерна, так как именно самые видимые свойства души - способность переживать тонкие, высокие чувства, стремиться к лучшему, чем дано изначально, мыс­лить, наконец, отличают человека от животного. Именно они со­здают феномен человека, его уникальность во Вселенной, порож­дают в свою очередь исключительные явления прогрессирующей технотронной цивилизации, продуктивного творчества воплотив­шегося в искусствах; рационального постижения мира, открытия его тайн; создания второй искусственной среды обитания, отрыва от естественных эволюционных детерминант.

Разумеется, интуитивно мы ощущаем большую глубину воп­роса о сущности человека, нежели о его душе. Ведь в первом, кроме прочего, скрыта тайна нашего предназначения и связанного с ним смысла существования человека.

Но, во-первых, говорить о бессмысленности души (Е.Н. Тру­бецкой**) совершенно неправомерно, так как душа есть средото­чие и мера осмысленности. Во-вторых, что мешает нам дополнить формализованное понятие «душа» как осознающее, чувствующее и стремящееся начало таким качеством, как исходная предназначен­ность кем-то или чем-то этих свойств для выполнения значимой, решающей задачи человеческого бытия?

Дополнив традиционное, общепризнанное понятие души этим существеннейшим, но пока абсолютно неопределенным компонентом, сразу заметно исчезновение границы между заменяемым и за­мещающим.

• 
  Прежде всего, и то и другое есть такое сущее, которое по М. Хайдеггеру* может сказать о себе: «Я». Оба понятия, в общем, соответствуют категории «самости» в фундаментальной онтологии Хайдеггера.
  
• 
  Обоим понятиям бесспорно, присуща целесообразность и в обоих стойко отсутствует видимая каузальность*. Сущности, с ее интуитивно ощущаемым предназначением, целесообразность свой­ственна в силу безусловной конечности самого предназначения. Душа, проявляющая это свойство в опыте бытия, продуцирует, что очевидно цели и подчиняет им все действия человека.
  

• 
  Следующим аргументом, допускающим взаимозаменяе­мость понятий души и сущности человека, является принадлежность обеим этим категориям функции познания. Основан такой взгляд на том, что собственно познание, в широком смысле слова, как процесс, является каналом контакта между человеком и всем миром. Познание включает в себя все этапы контакта от усвоения чувственного содержания нескончаемого ряда объектов до умозрительного анализа и сопоставления фактов и понятий с целью нахождения их гармонии. Но сущность человека и проявляется как раз через этот контакт. Человек, познавший какой-либо участок Вселенной, постигший что-то вокруг себя, только тогда и способен проявить себя как Homo sortitus. Проявить тем особым феноменальным образом, который позволяет сказать нам: «Это - человек».
  

✓ Наконец, если поставить мысленный эксперимент с изъяти­ем того или иного из материальной оболочки Homo, то мгновенно обнаружится исчезновение самого заметного в человеке - его фено­менальности.

Откажитесь мысленно от присутствия в Homo sortitus души как понятия, дополненного нами Великой Предназначенностью. Как сможем расценить оставшееся? Как живой, но нечеловеческий (не безумный, а именно нечеловеческий!) организм, потерявший способность чувствовать, переживать, сопереживать, стремиться к чему- либо.

Так же и с воображаемым иссечением сущности человека из человека-как-такового. Утратившее свою суть явление не

исчезает из реального мира. Оно переходит в другое качество. Так ураган, суть которого - движение воздуха с большой скоростью, утратив эту скорость, становится воздухом, то есть другим явле­нием со своей сущностью. Цунами, разбившись о берег, становится водой.

Человек, лишившись своей сущности, теряет вместе с ней свои уникальные свойства, которые единственно и делают его Homo sapiens'oм. Чем он станет в случае такой утраты - неизвестно, но он перестанет быть человеком.

Человеком переживающим, чувствующим, думающим, стремя­щимся к чему-либо.

3. 
   Способы существования сущности человека
   

Установив идентичность понятий «души» и «сущности чело­века», рассмотрим предлагаемую альтернативу и вернемся к Modus animus.

Каковы аргументы, сопровождающие первый вариант? Понят­но, что он выстроен как идея качества или стороны материального тела. Такого же качества, каким является сферичность для мячика или упругость для куска резины. Отдельно от своего «носителя» ни сферичность, ни упругость в природе не существуют. Это в прин­ципе невозможно. Они есть свойство, по определению неотдели­мое от материальной основы.

Так может ли наша сущность, наша душа быть таким качеством или свойством высокоразвитой биологической ткани, например, мозга?

Предположим, что мозг, чья биологическая структура услож­нилась, на каком-то этапе развития породил способность ощущать и думать. В этом случае то, что мы называем душой, отождествля­ется с нашим мозгом, точнее является одной из его сложных сто­рон.

Эта сторона, это качество мозга в целом будет неотделимо от него, так же как округлость мячика не может существовать без мяча. Это естественно, так как свойство принадлежит всему предмету. Стоит разрезать мяч пополам, и он уже не упругий. Разрежем его еще раз, и он не сферичный и т.д. Любое качество объекта, нераз­рывно связано с физическим состоянием всего своего объекта. Это главное.

Любое нарушение физической основы - носителя качества, нео­твратимо влечет за собой соответствующее нарушение этого качества-как-такового. Это будет происходить в разной степени в зави­симости от природы нарушения, но нарушения именно самого каче­ства, а не его вторичных характеристик. Любое нарушение состояния источника качественных характе­ристик влечет кардинальное изменение или исчезновение этих качеств-как-таковых.

Попробуем сломать деревянную линейку. Да, обломки у нас в руках останутся деревянными, но не это свойство (способность гореть, как горит дерево или хрустеть при надломе, как хрустит дере­вянная планка) делало линейку линейкой. Она была этим предме­том в силу других отличительных качеств. В частности - ровной грани и последовательной разметки. Сломав эту школьную принад­лежность, мы уничтожили основные определяющие свойства - пос­ледовательность и непрерывность разметки. Линейка перестала быть именно линейкой тогда, когда кардинально нарушили ее физи­ческую основу. Качество, которое было линейке присуще, назовем его условно «измерительностью», исчезло.

Применительно к мозгу и сущности, как качеству мозга, это выглядело бы следующим образом.

Предположим, человек заболел, и у него появилось доброка­чественное новообразование, которое разрастается и нарушает структуру мозговой ткани. Если принять за основу, что суть чело­века - это качество мозга, то нарушение должно постигнуть все проявления сущности - чувства, восприятие, мышление, стрем­ления.

На первый взгляд, так и происходит. У больного нарушается восприятие - от элементарных фотопсий* и акоазмов* до многокомпонентных эйдетических галлюцинаций, разнообразных мета-морфопсий* и расстройств схемы тела*. Могут появиться и нару­шения мыслительной деятельности во всем спектре - от амнезий* и гипермнезий* до насыщенного фантастическими видениями и конфабуляциями* парафренного бреда*. У больного может полностью изменится направленность стремлений. Если до болезни он хотел стать летчиком-космонавтом или инженером-строителем, то, забо­лев, он, например, ищет клады или представляет себя импера­тором.

Кажется, что нарушения видны невооруженным глазом.

Но это не нарушения существа качеств. Качества меняются с изменением физической основы носителя как таковые. Был ураган

• 
  стал просто воздух, было цунами - стала просто вода в заливе, было мышление - стало, например, восприятие. Было одно явление
  
• 
  стало другое, ведь сущность проявляется в своих качествах.
  

Но, тем не менее, они остаются чувствами. Другими, но чув­ствами. Мышление должно было превратиться во что-то другое, ведь это сущностное, имманентное качество, происходящее из ос­новы души, и с кардинальным изменением основы должно было трансформироваться в нечто принципиально новое. Например, в физическую силу, в чувство голода, в гиперемию кожных по­кровов.

Однако мышление остается тем, что оно было. При болезни меняется темп мышления, его характер, эффективность, но оно ос­тается тем же, чем было и раньше - мышлением. Человек думает, складывает буквы в слова, слова во фразы. Делает пусть неверные, но самостоятельные выводы из увиденного или услышанного, про­изводит умозаключения из сказанного.

Стремления так же в своей сути остаются тем же, что и раньше стремлениями. Пусть к чему-то другому, нетипичному для данно­го индивидуума, но все-таки стремлениями.

По сути, так происходит во всех случаях заболевания мозга, даже самых разрушительных с анатомической точки зрения.

В то же время наиболее тяжелые системные расстройства ду­шевной деятельности человека, расстройства, при которых его основополагающие, сущностные качества меняются весьма значитель­но, а иногда регрессируют почти до нуля, чаще всего не сопровождаются заметными нарушениями биологической основы этих качеств.

Самое разрушительное для души (или ее частного случая - пси­хики) нарушение - шизофрения, которая не влечет никаких замет­ных структурных изменений мозговой ткани. И это в то время, ког­да последствия шизофрении могут быть столь деструктивными, что человек в считанные годы полностью теряет способность к струк­турированному мышлению, утрачивает какие-либо волевые побуждения (стремления и направленные желания). Оказывается в состо­янии, которое психиатры называют распад. Полный распад личности, исчезновение любых проявлений подлинно человеческого, абсолютная социальная дезадаптация. И при этом ни малейших нарушений физического носителя этих свойств!

Если душа - это суть качество мозга, то все вышеописанное заставляет, как минимум, усомниться в наличии связи нашей пси­хики с мозгом.

Принять как безусловность, что любое качество неразрывно связано с физическим состоянием объекта - это главное при рассмотрении первого допущения.

Мячик: круглый, упругий, холодный и звонкий. Все эти каче­ства - прямое следствие целокупности* его физической основы. Главная черта этих качеств в том, что они неотделимы от основы.

Не может существовать округлость этого мяча вне этого мяча.

Не может существовать упругость этого мяча вне этого мяча. Упругость, разноцветность, прохладность этого мяча как таковая. Эти качества неотделимы от своего объекта-носителя.

И еще. У этого мяча именно его упругость, именно его округ­лость: эти качества неразрывно связанны с этим конкретным мя­чом. Не просто абстрактные качества, связанные с целокупностью явления, а так же конкретные - с конкретной вещью.

Вернемся к первому способу существования сущности человека.

Если душа - это есть качество, то оно, как и полагается, долж­но кардинально меняться с изменением физической основы, долж­но быть неотделимым от носителя и, наконец, должно быть прояв­лением своего материального вместилища, именно этого объекта. Следует сформулировать три довода, опровергающих идею души как свойства живой материи.

Первый. Отсутствие взаимосвязи мозга и души (сущности) оче­видно. С изменением биологической основы души не утрачивается не только ни один из главных ее параметров - способность мыс­лить, чувствовать, переживать и сопереживать, желать и стремить­ся и т. п., но и чаще всего не меняется даже реактивность психики как производной души. Сильный духом остается сильным, слабо­душный, так же как и раньше отступает в любой ситуации. Я оста­ется тем же Я, что и раньше.

Второй. Если качество неразрывно связано со своим объектом- носителем, если оно - следствие физического состояния объекта, то должны были возникнуть принципиальные изменения потока со­знания при деструкциях мозга любого генеза.

Произвели трепанацию черепа, удалили опухоль, образовалась гематома и как следствие - мгновенное изменение в целокупности души.

Например, у кирпича есть свойство пористости. Кирпич име­ет прямоугольную форму. Предположим, мы сломали кирпич на две половинки. «Прямоугольность» - это качество целого кирпича - исчезла, но пористость в половинках осталась. Вот здесь-то и стоит вспомнить о третьем пункте - принадлежности определенно­го качества конкретному предмету. У кирпича была пористость, присущая именно этому кирпичу. Пористость половинок является пористостью качественно других объектов - половинок кирпича. Пористость всего кирпича исчезла. Ведь целого кирпича уже нет.

Это, казалось бы, незначительное событие - исчезновение но­сителя качества становится решающим, когда речь заходит о таком явлении, как сущность человека. Ведь сущность-душа, вылившаяся в личность человека - качество предельно специфическое.

Личность каждого из нас именно такая, какая она есть. Осо­бенная, своеобразная не похожая ни на какую другую. И изменив­шись, как свойство, душа человека потеряла бы свои ценнейшие проявления - способности ощущать, мыслить, стремиться, пережи­вать, быть обособленной в своих переживаниях. Это было бы сра­зу заметно.

Такие потери никогда не проходят бесследно. Речь идет не о смене характера или стереотипа поведения, а об изменении каче­ства как такового.

Полагая поток сознания качеством, неотделимой гранью ма­териального объекта, такой же, как прозрачность стекла или проч­ность кремния.

Изменяется основа души, человек остается самим собой, неза­висимо ни от чего. Его Я остается тем же самым. Сущность всего явления под названием Homo sortitus не меняется при изменениях порождающего эту сущность субстрата, например, мозга. Что достаточно убедительно отвергает идею сущности-души как свойства или качества человека-явления.

Итак, физические нарушения в материальной основе души - мозге не влекут принципиальных изменений в ее главных свойствах - чувствах, мышлении, восприятии, стремлениях. Изменений в свой­ствах как таковых. Следовательно, они не проявляют прямой, бе­зусловной, непосредственной зависимости от носителя свойств, как должно проявлять качеству. Ощущаемая нам душа не проявляет качеств качества и свойств свойства, как такового.

В этом случае нам остается отмести первое допущение и при­нять альтернативное: душа - сущность человека, которая существу­ет отдельно от тела.

Да, связана с ним.

Да, зависит от его состояния.

Да, видимо, питается от него энергией. Но существует отдельно.

Гипотезы о происхождении нашей сущности не рассматри­ваем.

Стремление постулировать происхождение сущности непре­менно вернет нас в круг мертвых вопросов: что первично - курица или яйцо? Это приведет нас к плоскостному мышлению, которое заставляет, опираясь на бытийный опыт, верить, что всему бывает начало и всему положен конец.

Так ли это важно для нас, осознавших обособленность своей души? А если действительно станет важно, то, скорее всего, мгно­венно появится способ узнать это наверняка.

Главное, что мы установили - это признали возможную субстан­циональность нашей сущности.