Грэг сделал глубокий вдох и попытался максимально сосредоточиться. Гнев – плохой советчик. Он затуманивает разум и не позволяет принимать верные решения, заставляя совершать необдуманные, а зачастую и глупые поступки, за которые позже бывает стыдно. Сегодня это могло привести к гораздо более печальным последствиям, чем запоздалое раскаяние...

Орк отгородился от всех чувств – остался лишь девственно чистый, до предела логичный ум. Вокруг не осталось никого – лишь он и тот, с кем предстояло сразиться. Он полностью настроился на это существо. Он ощущал его каждой клеточкой, каждым атомом своего тела. Грэг знал, что гарв так же сканирует его, что они – порождение одной магии, настолько древней и такой мощной, что никто из непосвященных, не мог до конца осознать ее могущество. Какое-то мгновение они молча стояли напротив друг друга, а затем орк сделал молниеносное движение мечом в сторону гарва – поединок начался.

Ищейка одобрительно оскалилась: здесь встретились два равных бойца. Гарв был более опытным воином, но орк нисколько не уступал в мастерстве. Их поединок был сродни ритуальному танцу, который исполняют перед охотой племена туземцев. Он завораживал отточенностью движений, суровой жестокой красотой. Это был страшный танец, но от него не было никакой возможности отвести взгляд – он притягивал, словно магнит, заставляя с замиранием сердца следить за поединком.

Внезапно, Грэг увидел, что гарв раздвигает пласты реальности и переходит в седьмое измерение. Орк досадливо рыкнул низким хриплым голосом и рванул вслед за Предводителем. Переход в другое измерение был со стороны гарва неплохим тактическим ходом – из восьмого измерения, в котором начался поединок, видеть седьмое могли только высшие существа, к которым ни орк, ни гарв не принадлежали. Зато из седьмого измерения восьмое не только прекрасно просматривалось, но гарв мог безопасно для себя продолжить поединок – по сути, Грэг бы сражался с невидимкой.

Седьмое измерение не слишком отличалось от предыдущего и все же, оно было иным. Грэг машинально отметил, что не только логово колдуна стало несколько светлее, как-то уютнее, но и гарв неуловимо изменился: резкие неприятные черты лица немного сгладились, массивная, словно высеченная из необтесанного камня фигура Предводителя стала более округлой.

Раздосадованный гарв с удвоенной энергией продолжил поединок. Он не терял надежды, что орк купится на его хитрость, а потому после очередной серии особенно жестоких атак, он, резко рванув ближайший к нему пласт, нырнул сразу в пятое измерение, минуя шестое и надеясь, что орку не хватит умения повторить его трюк.

Напрягая все мускулы до предела, гарв рвал пласты реальности. Ему было наплевать, к чему это приведет и какие последствия повлечет за собой его бесцеремонное вторжение. Нарушение целостности пространственных пластов реальности было одним из страшных преступлений, которое строго каралось во всех мирах бех исключения, но гарву было все равно. Его цель оправдывала средства, а если этот мир достанется ему, он, будьте уверены, найдет способы и средства, залатать пару дыр в реальности.

На этот раз орк был на чеку: едва успев отбить атаку гарва, он прыгнул в прореху, образовавшуюся на месте, где гарв пробивался в пятое измерение. Грэг с ужасом понял, что творит гарв, но на какие-либо переживания по этому поводу у него попросту не было времени: сейчас главным было не допустить чего-либо более страшного (хотя то, что уже сделал Предводитель, было само по себе ужасно!).

Гарв был разъярен – его хитрый план вновь потерпел неудачу. С боевым кличем он бросился к орку, круша все на своем пути.

Грэг и раньше ходил в другие измерения, но никогда не замечал, насколько реальность в других измерениях отличается от привычной ему. Наверное, это происходило потому, что себя, даже если ему удавалось увидеть где-то свое отражение, он все равно воспринимал так же, как в родном ему, восьмом измерении. Каким его видят окружающие, Грэга особо не интересовало, а с попутчиками он никогда не путешествовал. Возможность работать со временем и пространством орк получил только благодаря тому, что изредка пользовался запретной магией, для всех остальных магов это был высший уровень сложности – во всем мире насчитывалось не более десятка архимагов, способных на такое.

Здесь, в пятом измерении, физические свойства большинства предметов сохранялись. По-крайней мере, мечи остались оружием, были столь же остры и смертоносны, как и в восьмом измерении. Но кое-что выглядело совсем иначе: подвал стал еще более просторным, осклизлые, заплесневелые стены исчезли – вместо них высились белоснежные мраморные стены с розоватыми прожилками.

Напротив Грэга, тяжело дыша, стоял безупречно красивый мужчина. Определить его расу не было возможности: он не был похож ни на кого, из виденных орком ранее. В нем еще оставалось неуловимое сходство с тяжеловесным, поросшим шерстью гарвом, но в то же время это было совсем другое существо – прекрасное и близкое к совершенству.

Изумление орка было столь велико, что он пропустил удар. Рана была не слишком серьезной – в пылу битвы орк ее практически не почувствовал. Скорее, его слегка раздражала липкая теплая влага, которая сочилась по бедру, чем мешала в поединке сама рана. Орк немного разозлился: надо же было так расслабиться!

Гарв довольно оскалбился, но даже эта ухмылка не испортила его совершенное лицо. Он решил не менять тактику и вновь, на этот раз демонстративно, шагнул в следующее измерение. Гонка по различным реальностям выматывала: гарв целеноправленно доводил орка до того состояния, когда Грэг потеряет над собой контроль, а заодно выбьется из сил. Но орк больше не отвлекался на окружающую реальность и не поддавался на провокации: у него была четкая цель, а каким образом выглядит его враг в других измерениях, не имело никакого значения.

Сражаясь, они добрались до первого измерения. Это было самое прекрасное, что Грэг видел в своей жизни: не хватит никаких слов, чтобы описать огромное светлое помещение, в котором они находились. Необыкновенный свет заполнял его через великолепные стрельчатые окна, которые располагались где-то высоко под потолком. Неземная музыка лилась со всех сторон: это место нельзя было осквернять лязгом оружия, стоном, кровью. Здесь все было величественно, изумительно и достойно богов.

А напротив Грэга стояло совершенное существо и замахивалось на него мечом. В его облике ничто не напоминало гарва. Лишь глаза мужчины входили в странный диссонанс со всем его обликом: в них словно плясало пламя. Эти жесткие, почти звериные глаза встряхнули орка, заставили сконцентрироваться, собраться. Орк атаковал первым: напористо, ожесточенно. Он смял оборону гарва, заставил его отступить, практически прижал к искусно отделанной стене, но в последнее мгновение гарв рискнул и, уходя от меча орка, буквально провалился в нулевое измерение.

Не раздумывая ни секунды, орк последовал за Предводителем. Теоретически, он знал, как окружающая реальность выглядит в изначальном измерении, но то, что орк увидел, превзошло его самые смелые фантазии. Здесь Грэг не был никогда. Впрочем, большинство ныне живущих магов не ходили даже во второе и первое измерения, что уж говорить о нулевом, которое открывалось только избранным.

В нулевом измерении реальность менялась каждое мгновение. Она словно перетекала из одного состояния в другое. Только что вокруг были искрящиеся стены храма и вот уже воинов окружали мрачные стены в логове колдуна. Всего мгновение назад орк сражался с существом, настолько совершенным, что его можно было бы принять за бога, а сейчас перед ним был гарв во всем своем неприглядном облике. Надо думать, что с самим Грэгом происходили такие же метаморфозы: гарв был явно озадачен увиденным. Движение в нулевом измерении не прекращалось ни на секунду, при этом мертвая, давящая тишина, периодически сменялась тихим, едва уловимым навязчивым шепотом.

Любой, кто попадал в изначальную реальность, от особой атмосферы этого места и постоянного мельтешения впадал в состояние близкое к помешательству. Это было лишь вопросом времени – крепкая психика орка могла продержаться какое-то время, но находиться здесь слишком долго Грэг опасался.

Сражаться в такой обстановке было невероятно сложно: реальность давила, высасывала силы, заставляла совершать ошибки. Нужно было срочно уходить отсюда. Собрав волю в кулак, Грэг издал боевой клич и яростно набросился на гарва. Силы Предводителя были на пределе: в его голове все мутилось, однако он сумел отразить почти все удары орка. Но один, нанесший смертельную рану, он пропустил. Находясь на грани помешательства, Предводитель не заметил этого. Пребывая уже почти в бессознательном состоянии, гарв все же смог вывалиться в восьмое измерение.

Раздвигая пласты реальности, орк почувствовал холод в груди, чуть правее сердца – удар Предводителя настиг его. В родное измерение орк выпал одновременно с гарвом. Последняя мысль, которая пронеслась в мозгу умирающего вождя всех вождей, была таким изощернным ругательством, что он не смог его закончить – Грэг потерял сознание.

Покончив с бестолковой девицей, Ищейка отошла к стене, где застыла огромным мускулистым изваянием. Она не собиралась участвовать в сражении, но у нее было однозначное указание: если что-то пойдет не так, вмешаться в ход поединка – сегодня гарв не должен был одержать победу. Это было ее последнее дело. Она была стара, очень стара. Многие тысячи лет она верой и правдой служила Творцам, выслеживая в созданных ими мирах порождения Мроя, следила за равновесием мироздания, карала отступников, практикующих запретную магию, выполняла поручения Творцов, по поддержанию порядка в мирах. Но ее срок пришел: работать становилось все труднее. Однажды она могла оплошать, что привело бы к катастрофическим последствиям. Ищейка сама пришла к Творцам и попросила отпустить ее в Страну предков. Эридан окинул ее долгим печальным взглядом, а затем предложил это задание: последнее и очень опасное. Она всегда была одной из лучших, нет, пожалуй, самой лучшей – кому как не ей поручить дело, от которого зависит жизнь целого мира?

Прибыв на место, Ищейка практически сразу же взяла след, но бестолковая человеческая девчонка, которую Творцы по недоразумению наделили необыкновенной магической силой, постоянно путалась под ногами, встревая в различные неприятности и мешая побыстрее завершить дело. Впрочем, Ищейка заставила это обстоятельство послужить на пользу делу, используя девчонку как приманку.

Вполглаза приглядывая за орри, собака наблюдала за начавшимся поединком. В отличие от Эльги, она прекрасно видела все, что происходит. Более того, когда соперники в пылу битвы переходили в другие измерения, Ищейка без труда видела их и там. Пока ее помощь не требовалась – орк, пусть и с трудом, потихоньку теснил гарва. «Возможно, мне придется всего лишь забрать то, что останется от Предводителя», - с некоторым сожалением подумала Ищейка – она бы предпочла сразиться с гарвом, чтобы уйдти в Земли предков с богатой добычей.

Все переменилось за какие-то доли секунды: Ищейка видела, что они одновременно нанесли удары. Оба получили страшные раны и обе раны были, увы! – смертельными. Орк безмолвно рухнул на каменные плиты, а гарв протяжно, по-звериному взвыл. Ярость придала смертельно ранному Предводителю сил: пить его душу было некому – его убийца сам лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни.

Первая попытка встать не увенчалась успехом: сил гарва едва хватило на то, чтобы подползти поближе к орку. Предводитель все еще надеялся на победу – он ощущал, что орк пока еще жив. Если бы ему удалось подобраться к орку вплотную, он сумел бы выпить его душу и тогда, возможно, Предводитель бы выжил, а соответственно и получил бы победу, а в придачу к ней – весь этот мир, со всеми его обитателями. Такие мысли существенно поддержали гарва. Отчаянным рывком он приподнял непослушное тело, оперся на меч и попытался разогнуться.

Он не понял, что произошло: что-то очень большое и безумно тяжелое свалилось на него, придавило огромным весом к холодным плитам. Окончательно ослабевший гарв попытался сбросить груз со своего тела. Слабеющей рукой он вяло, наугад полоснул мечом в пустоту.

На этот раз ему повезло: Ищейка заскулила скорее от досады, чем от боли – она не сомневалась, что Предводитель, смертельно раненный, а к тому же придушенный ее массой, не сможет сопротивляться. Злясь на себя, Ищейка вонзила острые клыки в уже безжизненное тело гарва и помчалась, неся Творцам свою последнюю добычу.

Такое состояние дилилось около минуты, а потом мой разум нашел в себе силы встряхнуться и начать действовать. К счастью для меня, мой мозг устроен таким образом, что в критической ситуации я отодвигаю чувства на второй план и действую, как выразился один мой знакомый, по-мужски, подчас очень жестко.

Осознание произошедшего, а следовательно переживания и истерики приходят потом, когда все уже более-менее закончится. Эта ситуация не стала исключением. Четко понимая, что помощи нам ждать неоткуда, я попыталась оказать посильную медицинскую помощь Грэгу. Стараясь не думать о том, что даже вид обычного пореза на чужом теле и пара капель крови доводят меня до обморока, я начала осматривать орка, припоминая спецкурс по медицине, который зачем-то нам читали в Университете и который (о чем я сейчас очень сильно пожалела) выветрился из моей памяти, как только я сдала по нему зачет.

Грэг лежал на полу. Тигровая шкура набухла от густой почти черной крови. Жизнь медленно уходила из орка. Его лицо вновь приобрело привычные черты, он был необычайно бледен, на разбитых губах коркой спеклась кровь. Страшные раны кровоточили, его тело было истерзано до неузнаваемости. Я сглотнула подступивший к горлу комок, загнала все чувства куда-то в дальний закуток души и принялась действовать.

Для начала, я попробовала наложить жгут. Длинный шелковый шарф, который так и болтался у меня на шее, как нельзя лучше подошел для этой цели. Кровотечение остановилось, но несколько менее глубоких ран нещадно кровоточили. Я, как смогла, перевязала Грэга, стараясь не слишком шевелить его израненное тело. Впрочем, особого смысла в перевязке не было - импровизированные бинты тут же пропитались алой влагой.

Ревизия припасов колдуна ничего не дала. Возможно, там были какие-то снадобья, которые могли помочь орку, но я в этом не смыслила ровным счетом ничего, а пользоваться неизвестными средствами, ориентируясь лишь на названия, не рискнула, памятуя рассказа бывшего мужа о черном юморе алхимиков. Например, пресловутая «Неземная любовь» была ничем иным как сильнодействующим ядом.

Мучительные размышления на тему, как выбраться из логова колдуна, ни к чему путному не привели. Ненадолго оставив орка одного, я попробовала выйти из подвала и проверить, где мы находимся и есть ли поблизости выход наружу.

Через зияющий провал в стене, я выбралась в коридор. Рядом с дырой, ведущей в подвал, валялись покореженные металлические двери, скорее похожие на гаражные ворота. За пределами помещения, в котором меня чуть было не принесли в жертву чернокнижники, я не увидела ничего нового от части потому, что там было темно, от части потому, что интерьер внутреннего убранства не поражал особой изысканностью: такие же серые влажные стены, местами покрытые плесенью и неровный каменный пол, щедро сдобренный крысиным пометом.

Что-то мягкое шмыгнуло мимо меня, едва коснувшись моей руки. Я отпрянула – дикие крысы мне, мягко говоря, не слишком нравились. Этот коридор сразу показался мне смутно занкомым, но только лишь с появлением грызуна, я поняла почему. Мой ночной кошмар воплотился в реальность - это был лабиринт, который я увидала во сне. Стараясь не впускать в себя панику, я изо всех сил гнала мысли о том, что нам никогда не спастись.

Поймав себя на том, что непроизвольно прислушиваюсь, не раздастся ли за ближайшим поворотом писк и скрежет сотен острых коготков, я разозлилась. Разозлилась настолько, что со всей дури врезала кулаком в осклизлую каменную стену.

Наверное, я выбила костяшки пальцев и уж точно разодрала их в кровь, но, как это ни глупо звучит, мне стало немного легче. Я решила по мере сил исследовать лабиринт – вдруг нашлось бы что-то, что помогло бы нам с Грэгом выбраться из узилища.

Практически наощупь пройдя по длинному извилистому коридору и считая повороты, я пришла к выводу, что, судя по-всему, мы находились в самом центре лабиринта. Отходить далеко от подвала, где оставался Грэг, я не рискнула.

Оставить Грэга одного и идти за подмогой – это был самый последний вариант, если бы не пришло на ум ничего другого. Тащить же тяжелораненого орка неизвестно куда я посчитала верхом глупости. Во-первых, это могло бы окончательно добить его; во-вторых, моих физических сил хватило бы разве что на пару метров...

Равнодушное время отсчитывало мгновения жизни Грэга – оно стремительно убегало от нас, словно песок в старинных часах, найденных в вещах колдуна. Для себя я решила, что как только весь песок окажется в нижней колбе, я отправлюсь за подмогой, оставив Грэга в подвале. Но до этого момента я была просто обязана, придумать другой способ спасения.

Обессиленно прислонившись к влажной холодной стене, я с тоской смотрела на орка и один за другим отметала планы спасения – они все были совершенно бредовые. Неожиданно Грэг, который до этого лежал не шевелясь, хрипло застонал и слегка повернул голову. Серьга, блеснувшая в свете тусклого пульсара, все еще плавающего под закопченным потолком, показалась мне несколько странной. Я настолько привыкла к тому, что Грэг никогда не снимает эту серьгу, что не обращала на нее особого внимания. «Вот идиотка!» - подумала я. – «Могла бы и раньше догадаться, что Грэг не любитель украшений и не станет что-то носить так просто, для красоты!».

Уже через мгновение, склонившись над орком, я, трясущимися от перевозбуждения руками, отстегивала кристалл. «Оригинальный и надежный способ всегда быть на связи!» - невесело усмехнулась я своим мыслям. Кристалл орка был неразрывно связан с хозяином. Грэг лично вырастил его, запрограммировал и зачаровал. В кристалле вождя жизни было не больше, чем в самом орке. Робкая золотистая искорка еле-еле тлела где-то в глубине холодных идеальных граней.

«Милый! Ну, давай – не подведи! Ну, пожалуйста!» - мысленно умоляла я. Искорка ответила несмелым мерцанием, ненадолго слегка вспыхнув. Я прикрыла глаза и начала плести зов.

Ни до, ни после у меня не получалось создать такой сильный, такой страстный и вместе с тем такой тоскливый зов. Но кристалл молчал. С отчаянием вглядываясь в прозрачные грани, я раз за разом просила о помощи, но никто не откликался на мой призыв.

Между тем, почти весь песок в часах колдуна пересыпался в нижнюю колбу. «Ну, что ж!»» - зло подумала я, утирая слезы, - «нужно идти».

- Прости, Грэг! – сказала я вслух, обращаясь к бесчувственному телу орка, - Мне нужно оставить тебя, но я вернусь. Я обязательно вернусь и приведу с собой самого лучшего целителя, какого только смогу найти! – разговаривая с Грэгом, я судорожно искала что-либо, чем можно было бы пометить мою дорогу в лабиринте – не хватало только заблудиться.

Напоследок бросив взгляд на кристалл, я на мгновение замерла, боясь поверить увиденному, страшась спугнуть робкую надежду. Где-то в глубине кристалла метался размытый силуэт Кэти. Она что-то встревожено говорила, но нельзя было разобрать ни звука.

- Кэти! – заорала я что было мочи, - Грэг умирает! Срочно нужна помощь! Мы находимся в каком-то подвале, судя по всему недалеко от Торуньга! Я не слышу тебя! – мой голос гулко разнесся по логову колдуна, многократно усиленный эхом.

Внезапно, кристалл, словно собрав последние силы, выдал довольно четкое изображение драконихи:

- Сиди на месте! Мы скоро! – едва разобрала я ее последние слова, после чего кристалл стал молочно белым – связь оборвалась окончательно.

Оставалось только ждать. Боги! Какие это были мучительные минуты! Я сидела рядом с Грэгом на грязном холодном полу и только одна единственная мысль сверлила мой мозг: «Почему так долго никого нет?». Позже, Кэти рассказала мне, что подвал, который Эдгар приспособил под лабораторию, действительно находился в лабиринте, под заброшенным древним строением, неизвестного назначения.

Это строение окружало сильное антимагическое поле. Возможно, его поставили Эдгар напару с Наис, но, вероятнее всего, оно каким-то образом сохранилось с тех пор, когда здание использовали его предыдущие владельцы.

Так или иначе, но магам пришлось изрядно потрудиться, чтобы вычислить, откуда я вышла на связь с Кэти, тем более, что после этого сеанса, кристалл полностью отключился. Мы были словно накрыты шапкой-невидимкой: даже такая надежная вещь, как поисковая сеть Тадеуша Кнайтского (это потом мне рассказали подобные тонкости!) упрямо игнорировала нас, не говоря уж о десятке других способов, которыми маги пытались отыскать логово колдуна.

Как это ни странно, но нашел нас самый молодой и неопытный маг - выпускник ГСУ, проходящий стажировку в Торуньге. Он обратил внимание, что недалеко от Торуньга есть такое место, которое сеть Тадеуша Кнайтского проходит, не задумываясь ни на секунду. Более того, она как бы обтекает это место, стараясь не соприкоснуться с ним, словно ей это неприятно. Такое поведение поисковой системы насторожило юного мага: обычно сеть досканально сканировала каждую пядь заданного участка, на некоторых местах зависая на пару секунд. Своим наблюдением он поделился с более опытными коллегами. К счастью для нас с Грэгом, мэтры не отмахнулись от стажера, а добросовестно проверили это место, снарядив туда несколько боевых магов. Но до того момента, как в сыром грязном подвале открылись телепорты и я, сквозь пелену слез, увидела встревоженные лица орков, прошла целая вечность. Конечно, я пыталась не давать волю чувствам, но как прикажете сдерживать свои эмоции, когда мысль об отсутсвующей помощи сменяется отчаянием – Грэг был совсем плох. Я сидела с ним рядом и держала орка за холодную безжизненную руку. Пульс едва прощупывался, но все же сердце еще билось. Грэгор тор Хэнинг – воин, достойный своих предков – продолжал бороться за свою жизнь. Слезы текли по моему лицу, но я не замечала их. Мне хотелось взвыть от бессилия: Грэг умирал, а я ни чем не могла ему помочь.

- Ты наглый, самоуверенный, противный орк! – тихо шептала я и гладила его короткие жесткие волосы. – Ты не можешь вот так взять и умереть! Ты не посмеешь оставить меня! Грэг, я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что не смогу жить, если ты умрешь, - слова застревали у меня в горле, но Грэг не слышал меня. Грэгор тор Хэнинг шел в Земли предков.

Внезапно я ощутила, как в области сердца зарождается горячий, обжигающий до боли, пульсирующий источник. Меня бросило в жар: источник раздвоился и тонким несмелым ручейком устремился в противоположные стороны. Становясь все сильнее, с немыслимой скоростью мощный поток, буквально хлынул вниз по рукам, обнимающим орка.

Тело Грэга содрогнулось – жар, идущий от моих рук, вызвал конвульсии, но убрать руки я не могла – они словно магнитом притягивались к искалеченному телу орка. Ощутив, что поток значительно ослабел, я испуганно отдернула ладони – в то же мгновение все прекратилось.

Я смотрела на орка и не верила своим глазам: его сердце билось ровно, кровь, еще недавно хлеставшая из ран, остановилась и запеклась черной коркой. Он не пришел в себя, но и умирать явно раздумал. Теперь я рыдала от счастья. А еще я подумала, что, очевидно, каким-то непостижимым образом я смогла поделиться с Грэгом магической силой и эта энергия спасла его жизнь.